В холодном и суровом Ленинграде 1938 года разворачивается история капитана Фёдора Волконогова, человека, чья жизнь в одночасье превратилась из образцовой в трагическую погоню. Ещё вчера он был уважаемым сотрудником органов, чьё рвение и преданность отмечало начальство, а сегодня он вынужден скрываться в тени тех же улиц, которые когда-то патрулировал с чувством долга. Его бывшие сослуживцы теперь стали охотниками, а он – их добычей, вынужденной пуститься в бега, чтобы спасти собственную жизнь. Этот резкий поворот судьбы заставляет его столкнуться не только с внешней угрозой, но и с внутренними демонами, которые до поры до времени мирно спали в глубине его сознания. Ночь приносит ему не отдых, а жуткое видение: к нему является призрак недавно расстрелянного коллеги, чья судьба могла бы стать и его участью. Этот мрачный посланник приносит не просто предупреждение, а целый приговор – в аду его уже ждут вечные муки, и единственная нить спасения тонка и призрачна. Чтобы избежать этой участи, необходимо искреннее покаяние перед смертью, и что ещё сложнее – нужно, чтобы хотя бы один человек, пострадавший от его действий или бездействия, нашёл в себе силы его простить. Это откровение становится отправной точкой не просто для физического бегства, но для глубокого, мучительного путешествия в самое сердце тьмы, которую он помогал создавать. Осознав, что спасение его души висит на волоске, капитан Волконогов отправляется в тяжёлый и опасный путь. Его маршрут пролегает не по географическим картам, а по израненным судьбам – он начинает разыскивать родственников тех, кто стал жертвами репрессий, в осуществлении которых он, прямо или косвенно, принимал участие. Каждая встреча – это новый рубеж, полный боли, гнева и недоверия. Он стучится в двери, за которыми остались пустые места за столом, горечь утраты и сломанные жизни. Его поиски прощения превращаются в беспощадную экскурсию по последствиям той системы, частью которой он был. В глазах вдов, сирот, родителей он видит не просто отражение собственной вины, а целые вселенные страдания, где его раскаяние может показаться ничтожной каплей в море чужой боли. Этот путь лишён гарантий, и каждый шаг даётся с огромным трудом, ведь он не просто просит слова прощения – он вынужден заново переживать содеянное, сталкиваясь с холодом, ненавистью или леденящим душу молчанием. Его физическое выживание тесно переплетается с духовной агонией, создавая напряжённое повествование о том, можно ли искупить вину, столь глубоко вписанную в исторический контекст всеобщей трагедии, и есть ли место для личного прощения там, где царила безличная машина государственного террора.